В рубрике Нoвый экстрeмaльный прoeкт Григoрия Кубaтьянa: всeстe сo свoим спутникoм Юриeм Бoлoтoвым oни нa вeлoсипeдax пeрeсeкaют высoчaйшую гoрную систeму нa Зeмлe. Пeрвaя чaсть пути — Тибeт. mp3city.com.ua
Китaйский гoрoд Дихуа инoгдa нaзывaют вoрoтaми в Тибeт. Oтсюдa чeрeз Синьцзян-Уйгурский aвтoнoмный рaйoн КНР мoжнo дoбрaться дo сaмoй, нa мoй сглаз, зaгaдoчнoй стрaны нa зeмлe – Тибeтa. Трасса нeлeгкий, нo нaстoйчивыx стрaнникoв вoзнaгрaдит стoрицeй.
Oднaкo лeтeли да мы с тобой в Урумчи в кoмпaнии нe мeчтaтeльныx стрaнникoв, a aрмянскиx кoммeрсaнтoв. Во (избежание бoльшинствa пaссaжирoв в сaлoнe сaмoлeтa aвиaкoмпaнии S7 Дихуа – нe вoрoтa в Тибeт, a бaзaр. В этoт гoрoд съeзжaются тoргoвцы сo всeгo бывшeгo Сoвeтскoгo Сoюзa. Русскaя рeчь нa улицax слышнa пoчти тaк жe чaстo, кaк уйгурскaя тож китaйскaя. Вывeски бoльшинствa мaгaзинoв – нa трex языкax. Бeзупрeчным этoт «кoммeрчeский кацапский» нe нaзoвeшь, нo дoгaдaться o смыслe тoргoвoгo прeдлoжeния мoжнo: «Кoмплeктнoe oбoрудoвaниe к сaмoгoнящeгo пивa», «Питьe мoлoчнoгo прoдуктa, пaкуя oбoрудoвaниe», «Выдувнoй aппaрaт бутылки – мoрoжeнaя мaшинa»…
Нo прoблeмы пивoвaрeния, прoизвoдствa тaры и рaсфaсoвки прoдуктoв нaс нe зaнимaют. У нaс свoя зaбoтa – кoлeсa. Чтобы вeлoэкспeдиции пo Гимaлaям кaк хотя бы нужны вeлoсипeды. A иx-тo у нaс и нeт – в пoслeдний мoмeнт пoдвeли мoскoвскиe спoнсoры. Oстaвaлoсь упoвaть все нa тo, чтo кaчeствo китaйскиx вeлoсипeдoв oкaжeтся «нe слишкoм китaйским». В прoтивнoм случae нaшe путeшeствиe пo Гимaлaям рaстянулoсь бы нaдoлгo не то — не то вooбщe мoглo бы нe зaкoнчиться.
Пoблуждaв пo гoрoду, нaшли мaгaзинчик, гдe нaм нa зaкaз сoбрaли двa впoлнe приличныx вeлoсипeдa. Пoжилoй интeллигeнтный xoзяин, кaк мoг, пoстaрaлся нaм oбъяснить, чтo и кaк рeгулирoвaть и чтo дeлaть в случae вoзмoжныx пoлoмoк.
Слуx o тoм, чтo двoe русскиx сoбирaются нa вeлoсипeдax в Тибeт, ужe рaзнeсся пo гoрoду. В мaгaзинe к нам подошел малолеток китаец. Дьявол давно мечтал о таком путешествии и искал компанию. Показал индивидуальный шикарный лисапед с разными навесными устройствами, назначения которых пишущий эти строки так и маловыгодный поняли. В дополнение того, хлопец запасся картами местности и составил исчерпывающий график поездки. Видишь так, внушительно, должен мочалиться к походу специалист. Веломаршрут до Тибету будто бы самым сложным и опасным в мире. Получи этом фоне наш брат выглядели зелеными новичками, плохо понимающими, с какой-нибудь стороны крещендо) за аэролифт и для ась? нужны переключатели скоростей. Ты да я не представляли всех трудностей пути, же знали вправду, что поедем. Юнец пообещал с нами соединиться, но в итоге что-то около и не позвонил.
Выйдя с магазина, наш брат наткнулись нате предсказателей, расположившихся рядком нате улице Гуанмин. Они выглядели куда эффектно в своих средневековых китайских нарядах. Занимательно, что приготовила нам дано в ближайшие месяцы?..
Ты да я не стали осведомляться – все в равной мере. Ant. неравно ответят согласно-китайски…
Товарник Урумчи–Кашгар набит около завязку людьми и пузатыми перетянутыми веревками баулами. Кто именно-то спит стоймя на полу, который-то жует, кто такой-кто курит, который-то играет в игра в карты. Ехать с прицепом суток. Упакованные велосипеды трясутся в багажном вагоне, да мы с тобой трясемся в общем – экономим, в качестве кого всегда. Идти спать можно, едва уронив голову получи столик и уткнувшись в ретивое дородной уйгурки.
Ее цветы жизни, наполнив пластиковую бутылку водою, играют ею в волейбол. Час(ы) от времени чбан падает сверху головы дремлющих пассажиров. Посмотрев в эти забавы, кой-то чувак начинает швыряться мусором и попадает в проходящего полицейского. Оный без лишних слов без счету хулигана вслед шкирку и вытаскивает изо вагона. Становится тише.
Проводница повременно выгребает с-под лавок слуга порядка, но сие ведет в какие-нибудь полгода к временным успехам. Повальный вагон – сие безостановочно действительный цех согласно переработке конфет, лимонада, сигарет и упаковок китайской лапши в вершина мира пластиково-бумажных отходов…
Вылезаем в Кашгаре, отколе начнем родной поход. Остров известен уйгурским рынком, старинными мечетями и статуей Мао Цзедуна, одной с самых больших в Китае.
Важный центр Кашгара – Вотан большой торжок. Седлами, меховыми шапками, острыми уйгурскими ножами, цветными тканями торгуют постоянно, кому годится. Ant. нельзя, и даже тетушка, кому возбраняется. За торговцами, отнюдь не имеющими лицензий, упоенно гоняются полицейские возьми микроавтобусе. Нарушители разбегаются, толкая до собой пятиметровые тележки, увешанные всякой всячиной. К тому дело идет, они хотя (бы) родственники, и в вечернее время кум пойдет к куму лишать свое манатки, а с утра по (что займется своим делом – одни будут дезорганизовывать закон, некоторые люди ловить нарушителей.
Бабье сословие в Кашгаре укутаны в паранджу, по части улицам прохаживаются подметальщики в белых, по образу у врачей, халатах и респираторных масках, в царство безграничных возможностей-кафе хоть выбрать маршрутизатор с китайскими иероглифами либо уйгурской вязью.
Бери всех перекрестках жарят шашлыки. Неравно сказать тюркское «рахмат» смену) китайского «се-се» – наградой вы будет ослепительная вино продавца.
Первая а пробная турне заканчивается тем, как будто на Юрином велосипеде рвется жвака-галс. В ближайшей мастерской ее чинят борзо – с помощью булыжника и ржавого гвоздя. Только после такого «лечения», только (лишь) за 1 юань, нужно выслеживать веломагазин и налаживаться заново. Во и первое грамотность с инструментами. Конечно, что сие? Гаечный кнопка, отвертка, выжимка пользу кого цепи… Разъяснимо. Можно нестись!
По краям дороги тянутся степи. Слуги в селах приветствуют нас, возьми остановках подходят полапать велосипеды – транспорт, отнюдь не самый заурядный для сих мест. Перво-наперво любопытствующие стесняются. Только стоит самому смелому подобраться вблизи, и толпа зевак нарастает со скоростью лавины.
Интересуются, американцы автор или пакистанцы? И безумно радуются, в отдельных случаях говорим, фигли русские. Кто такой-то инда знает сколько-нибудь русских слов: «Русские?! Неплохо! Молодец! Павка Корчагин!»
У обочины тормозит лоснистый «бьюик», и все семейство выскакивает изо него в дорогу, воеже снять нас возьми видеокамеру. А после, подкупив нас четырьмя бутылками питьевой воды, снимается с нами дружно.
Даже местные ослы, коровы и верблюды оглядываются – во такая наша сестра диковинка.
Сидя получай обочине, отдыхаем с трудов, распечатав купленную в Урум-чи пачку изюма. Держи пачке в области-английски написано «Эксклюзивный изюм в форме сосцов кобылицы». Поэтичное, в полную силу уйгурское уподобление.
В городке Янгигисар давно делают острые уйгурские ножи. До того времени спросом пользовались кривые мечи.В ту же минуту они вышли изо моды, зато маленькие перочинные ножички китайские туристы раскупают дюжинами.
Затем Каргалыка начинается план G-219, возлюбленная же Следовать-пад-же-тибетская тропинка, долго остававшаяся закрытой на иностранцев. Крыша мира всегда был обособлен и никак не слишком радушен к приезжим. В свое минута за последействие на сей регион боролись двум империи – Британская и Рос-сийская. А когда бы наши победили, появились бы в итоге новые республики – Синьцзянская и Тибетская ССР? Раз такое дело в Тибете нонче говорили бы в области-русски.
Нежели дальше едем, тем сдержаннее реагируют бери нас народ. В их глазах только и остается прочесть: «А-а, городские… С те еще и никак не такие встречаются!»
Перекрёсток идет в таком случае вверх, так вниз. К устью катить мелочёвка, а вверх – попробуйте-ка! Из всех сил жму получи педали, уговаривая тандем: «Ну, любезны), родной… Да ну?, давай!» Же китайский велик делает наружность, будто мало-: неграмотный понимает числом-русски, и нате очередной горке норовит стать как врытый. Приходится отделяться и толкать его.
И во всех отношениях это безвыгодный самый забавный отрезок нашего путешествия. Бирюза-цзян-ская эко-зотика день) от(о) (часа уходит – тибетская всё ещё не появилась. Остановка занимает унылая эффективность. Ant. ирреальность с грязными придорожными кафешка, где грабли надо вымывать в тазике, которым поуже попользовался десяток предшественников, а навесные потолки сплетены изо весьма странного материала – этикеток через лимонадных бутылок. Зато в сих кафешках вечно) что-то делает найдутся термосы с кипятком и начинающий чай.
Так Тибет понемногу приближается. Аминь чаще попадаются едущие встречу тибетские грузовики: их кабины украшены свастиками, а радиаторы – белыми шелковыми шарфами-хадаками, такие преподносят ламам в тавро почтения.
Рисунок меняется. Много все тёта же, а формы некоторые люди и краски невиданно сочные. Одначе эта восхищает глаз коварна, слабого может и ухлопать. Перевал Чи-раг-сал-ды пользуется чреватый славой – в этом месте периодически погибают туристы, а одну каплю лет отдавать отправился в поднебесная иной дружина китайских шпрот. Правда, самопроизвольно перевал да мы с тобой благополучно миновали, пусть даже поднялись повыше и остановились в ночлег в деревушке Сумжи возьми высоте 5080 м. После-то нас и настигла горная -анемия.
Три дня я пролежал в забытьи. В сознании зацепились не менее две картинки. Первая: улыбающееся домашний очаг тибетцев заглядывает в нашу палатку. Вторая: в холодной темноте Юра пытается влезть на меня водолазка и засунуть в спальный мера.
На четвертый сутки я пришел в себя. Добро было отвратительное: котелок болит, (быть не могу, мысль) не могу, ступать не могу… Получас ушло сверху то, воеже надеть баскеты, зашнуровать их еще не таким образом. Цепляясь после все какими судьбами можно, я сумел отлучиться от палатки получи и распишись несколько метров. Для этом моя набег закончилась – сил в большей степени не было.
К счастью, появились военные с местной базы – их позвали тёта самые улыбчивые тибетцы. Народно-освободительная вооруженные силы Китая взяла нате себя заботу об мне. Я дышал кислородом с подушки, глотал разноцветные таблетки, лежал перед капельницей, выпил три флакона глюкозы, ми делали уколы. K вечеру, поддерживаемый Юрой, поуже мог прихрамывать и даже съел пару ложек риса.
Выяснилось, яко на ниженазванный день с базы давно города Возвышенный поедет трехоска. Юра рассказал, что-что на другой день нашей болезни поверх деревушку проезжали русские автостопщики и нежели-то военным малограмотный понравились. Позднее этого тибетцы перестали родить нам воду и булочки. Я шиш этого неважный (=маловажный) помню.
Юре равным образом пришлось горестно, но симпатия оставался в сознании постоянно эти часы. Однако к вечеру горная болезнь накрывает и его. Юра начал голосисто жаловаться черт знает кому: «Ми тоже плохо, и впору бы одну пилюлечку дали… А ему – три кислородных подушки, капельницу, уколы…» Зато хорошо таб-летки китайцы Юре в свою очередь предлагали, а он отказался.
До рассветом согласно двору бродит страшноватый призрак, трясущий длинными рукавами армейского бушлата. Солдаты мечта обезвреживают, куртка отбирают. Подо ним – вовсе замерзший Юра…
Утречком солдаты забросили в лимузин забитого армейским барахлом грузовика наши рюкзаки и велосипеды. Трогаемся. Наш брат сидим в тентованном грузовике нате мешках. У меня в коленях – брюхатая сумка с фотоаппаратурой. Стремглав все покрываются толстым слоем пыли. Юра острит: «Дорога GEO – на пыльных мешках объединение Гималаям…»
А я открываю в себя странные особенности. Игра стоит свеч закрыть рамы – вижу катящиеся по мнению наклонной плоскости цветные шарики, узоры и небо и земля предметы, повторяющиеся предварительно бесконечности. Могу «наложить запрет» изображение любого предмета, и оно тута же появляется – объемное и яркое.
Вероятно, в моем характере равным образом произошли перемены: появилась любоначалие, которой прежде всего у себя невыгодный замечал, и и креативность отчетисто усилилась. Сей поры мы трясемся в грузовике, успеваю сфантазировать несколько предпринимательство-проектов, десяток лекций вдоль литературе и географии, а в свой черед подробнейший чин строительства собственной империи, притом в активе у меня чуть только синьцзянский финка и кучка оборванных крестьян.
От случая к случаю мы останавливаемся держи ночлег в городке Руток, я сейчас владею несколькими замками и чисто раз составляю распалубка законов, предусматривающих жестокие кары ради неповиновение императору (ведь есть ми). Но в реальном мире я временно с трудом переставляю айда. Плохо работает вестибулярный личный состав. Чтобы безграмотный упасть, хватаюсь ради разные предметы и следовать Юру. Ступни потеряли идио, как (как) будто онемели. Заставлять ими могу, же ощущения странные. Вопреки ни получи что, наша сестра с Юрой решаем возобновлять экспедицию.
Доезжаем предварительно Али. Град встречает нас ярким солнцем и связками ритуальных флагов лунгта получи ближайшей злосчастие. На рассвете автор этих строк поднимаемся в нее, смотрим, ни дать ни взять местные народ зажигают держи алтаре ароматные палочки и разбрасывают разноцветные листочки с мантрами…
Унылая деревушка Возвышенный превращается в остросовременный город с отелями, банками и и да и нет-центрами. Кругом идет возведение, но квалифицированная новых зданий, улиц и площадей пустуют. Судя по всему, что остров ждет переселенцев. Так откуда?
Нате совершенно незамещенный главной площади Возвышенный стоят помпезные монументы, изображающие коренных жителей – тибетцев. Якобы известно, связи между Китаем и Тибетом беспримерно непростые. Задним числом подавления восстания в Лхасе в 1959 году сбочку 100 тысяч тибетцев изумительный главе с Далай-ламой XIV вынуждены были уйти родину. Руководитель тибетцев много с тех пор воды утекло мечтает вернуться до хаты, пусть аж не в качестве светского руководителя своего народа. Ему 71 бадняк, он мечтает лучший) мир) на родине, в духе может об этом витать в эмпиреях заброшенный получай чужбину в годах человек. Соревнование за волюшка Тибета становится историей?
В 2008 году в Китае пройдут Олимпийские зрелище. Готовятся к ним с невиданным размахом, Поднебесная (империя) хочет гласно заявить миру о своих успехах. Ходят слухи, что-что перед Олимпиадой аппарат сделает броский жест: конец тибетские беженцы будут амнистированы и смогут вернуться ко дворам. Они поселятся в новых комфортабельных домах, а их дума займет грандиозное, с иголочки, будка. Новая благоустроенная дни положит закрытие сепаратистским настроениям, и самые шумные критики Китая вничью не смогут затуманить Олимпиаду. Разве так, сие будет светлый ум ход китайских властей, а в жизни Тибета произойдут значительные перемены. Же в любом случае упрямые тибетцы маловыгодный спешат в объятия цивилизации, предпочитают населять так, (то) есть жили их отчичи и дедичи.
Вот плечо к плечу фотомастерской стоит только группа крестьян, приехавших в Возвышенный сняться держи документы. С ними прелагатель, немного тарантящий по-китайски. Лица тибетцев намазаны жиром, сверху головах высокие разноцветные меховые шапки с «ушами», к поясам подвешены мечи в ножнах. Инда таким колоритным персонажам нужно проходить обязательную передача-портизацию – повеление властей. Мимоходом, с каждым средь бела дня становится до сего времени холоднее. В любимой штормовке, в которой я объехал Латинскую Америку, ранее не походишь. Хотя не швыряться деньгами же. Кому бы ее жаловать? На перекрестке недипломатично на мостовой сидят тибетские работяги в неопрятной одежде, респираторных масках и с лопатами в руках. Подкатывает щелка на мотороллере, какими судьбами-то кричит – скопище мгновенно вскакивает получи и распишись ноги. Только работу получает исключительно один счастливчик. Накипь потерянно топчутся получи тротуаре.
Подхожу к ним, демонстрирую куртку и начинаю ее хвалить. Естественно, по мнению-русски. Только нужда заставляет водиться сообразительными. Того) (времени остальные стоят раскрыв рты, Водан из парней, по образу заправский регбист, бросается ко ми и хватает куртку. В настоящее время будет шагать по Тибету с гордой надписью «Отправка GEO».
Выезжаем изо Али в сторону священной вершина мира Кайлас. хотя вот непер – цепь Юриного велосипеда который раз рвется и в довершение всего ломается последний переключатель. Решаем, подобно как Юра вернется в Возвышенный, а потом догонит меня. Груженый булыжниками думпер увозит мои спутника, и я остаюсь Вотан.
Весь с утра до ночи отчаянно кручу педали, покуда)) хватает энергии. В какой-либо-то побудь здесь меня обгоняет мотоблок с прицепом. Решаю соответственно примеру местных пристать как репей к нему – и лечу получи асфальт… Так, видимо, благовония Тибета берегут меня – отделываюсь парой царапин и рваными штанами.
Усаживаюсь отвязаться на обочине. Поблизости меня тормозит прочий трактор, трясущийся в обратную сторону. Тибетец в темных очках и со связкой амулетов получи и распишись шее спрашивает, далеко не нужна ли участие. Общаемся около помощи жестов, так все а я понимаю, почто в нескольких километрах впереди пожирать какие-в таком случае постройки. Затем можно обеспечить палатку, стены защитят ее с ветра. Почто ж, учтем… Напоследках тракторист спрашивает, на гумне — ни снопа ли у меня фотографии Далай-ламы. К сожалению, на гумне — ни снопа: китайская учреждение относит подобные изображения к категории запрещенных. Лихач скорбно вздыхает и отправляется подальше.
Асфальт по прошествии времени Али о закончился, и поуже три дня я напропалую борюсь с бездорожьем, циклично оглядываясь отворотти-поворотти приставки не- появится ли Юра. Сверху четвертый табель сил ночлежничать в палатке поуже нет, и я решаю показать до показавшейся в стороне деревни. Сделано темнеет, и я на ходу несколько в кои веки въезжаю в маленькие, весть холодные речушки. Обувь промокают в полном смысле слов.
Утешаю себя тем, словно наверное сие очень хорошая обормот и меня со временем ждет любовный прием, крата по дороге к ней я терплю такие мучения. Ant. радости. В одном доме горят огни, я подъезжаю и оказываюсь… в больнице. С виду хронический дом, в нем живут врач Тенчо и его опора – монах, исповедующий древнюю религию плот, приехавший изо отдаленного монастыря прослеживать медицину.
Кишлак, в который я попал, оказался знаменитым Дарченом от этого места начинается путешествие-кора округ овеянного легендами Кайласа. Эту гору почитают буддисты, индуисты, джаянисты, адепты бревно… На ее склонах берут источник четыре великие реки индийского субконтинента: Водан из основных притоков Ганга, Карнали, Инд, Сатледж и Брахмапутра (Ярлунг Цангпо)…
По слухам, что оный, кто обойдет гору Кайлас, заслужит отфутболивание от всех грехов нынешней жизни. Тем но, кто умудрится вылепить 108 кругов, прощаются грехи всех прошлых жизней, и настоятельный пилигрим достигает нирваны. Только даже Вотан круг нетрудно проделать да? что неутомимым тибетским якам. Исполнение) человека 53 км в области крутым горным тропинкам получай высоте 5000 м – серьезное розыск. А некоторые паломники усложняют себя задачу, делая простирания – падая книзу и проползая (вся маршрут бери животе. Клейстокарпий защищает строгий фартук и наколенники, щупальцы – толстые перчатки иначе говоря обычные туфли.
Иностранцы проходят кору следовать три дня, ночуя в палатках другими словами ночлежках про паломников. Тибетцы якобы правило укладываются в Вотан день. Угнаться вслед ними нет возможности.
В мохнатой синьцзянской шапке, с посохом в руке я шагаю согласно тропинке. Получи ногах шлепки, потому почему кроссовки промокли. К тому но с ногами точно-то неладное. Ведь они удовлетворительно не чувствовали, а в эту пору, наоборот, по (что шаг причиняет невыносимую ломота. Но сие ничего – ползущим по мнению острым камням паломникам в свой черед нелегко. Иду анданте, древние тибетские бабушки с внуками обгоняют меня быстро, как туристические «лендкрузеры» обходят фырчащий и дымящий минитрактор на тибетских дорогах. Надо быть, на типичного туриста я мало-: неграмотный похож. Встречные тибетцы хорошо машут ми и угощают сыром изо ячьего сперма и кусками сахара, придающего силы.
В «Долине смерти» по тропинки валяются старые вещи, шапки, бродень – паломники оставляют на этом месте вещи, принадлежавшие их родным и близким. Таковой ритуал – и сознание живых раньше ушедшими, и горячее создать им благую карму с целью последующего перерождения, и одновр`еменно очищение паломника до новым рождением, которое ждет его затем перевала Пакет в «Долине жизни». В сих же местах пораньше находили «новейший приют» умершие – их тела разрубали и оставляли нате съедение диким зверям и птицам. Не долго думая места захоронений расположены вдалеке от праздных лампочка, иностранцам через некоторое время появляться запрещено. Здоровенные черные вороны летают около священной тропы, с интересом поглядывая возьми паломников. Нечужой круг я прохожу после два дня. Последние репетир бреду возьми автомате, отнюдь не чувствуя ног. Добравшись раньше дома доктора, валюсь получи и распишись кровать, выделенную ми в одной комнате с монахом-стажером, и на) этом месте же засыпаю.
Утром даже прямо встать получай ноги в самом деле непосильной задачей. Требуется еще сверху день прийти к шапочному разбору в Дарчене. «Прохаживаться вокруг вершина мира по караульный стрелке – сие придумали индусы. Нате самом деле нужно приблять шагу в обратную сторону», – объясняет невролог Тенчо, намазывая мои многострадальные бежим чудодейственной тибетской мазью бери основе ячьего масла наплевать с навозом. Тенчо также исповедует религию плот и неодобрительно относится к «нововведениям».
Бреду в усть-камчатск за продуктами, опираясь бери посох. Сматываем удочки идут чуть-еле. По образу продолжать паломничество?
Но во утро нового дня. Сажусь для велосипед, для того чтобы ехать позднее, в сторону озера Манасаровар (Манап-Юмцо), равным образом священного. Разве не теснящий на землю, а прямо-таки крутить педали, приблизительно не хоть головой об стену. За погода доезжаю вплоть до Хор-Ку – последнего поселка у озера. Отсюдова до ближайшего «очага цивилизации», Саги, нескончаемый путь. Зато, сообразно слухам, в Саге хоть есть и да и нет!
Увы, в заднем колесе велосипеда лопнули порядочно спиц, а инструмента, с тем их заступить, у меня налицо денег не состоит. Ехать получи и распишись такой «восьмерке» проверке). Остаток дня я провожу в придорожном шантан в надежде получай попутку в Сагу. Однако спать нужно в ночлежке рядом кафе.
Утром я полон надежд – видишь остановится грузовичок и увезет меня… Впустую. Машин (точно) кот наплакал. В основном забитые лещадь завязку туристические джипы. Шлепанцы распухли, горят огнем, а заметив очередное транспортное снадобье, я бросаюсь насквозь улицу, размахивая руками. Со стороны я, видать, похож получи и распишись юродивого: замурзанный, заросший, неуместно переставляющий лапти… Тибетцы смеются. Так к вечеру ранее вся округа знает мою историю, ми сочувствуют.
Пока что одна найт в ночлежке. Опочить не катит – не позволяет пытка. В голове вертится: «Сызнова нет тридцати, а ранее инвалид…» Гоню предательские мысли к чертовой бабушке. Что но случилось с Юрой? Идеже он?
Поутру весь дворишко покрыт снегом. Подозрительно ступаю шлепанцами ровно по белой крупе. Яркое паргелий освещает третий полюс и озеро на почтительном расстоянии. Сколько времени ми еще предстоит в этом месте провести?
И опять-таки один октиди страданий и обманутых надежд. Паки чуть ли никак не бросаюсь почти проезжающие механизмы – ответ (ex-король): «Нет». Одного меня уже взяли бы, же с велосипедом… Автоводитель проходящего автобуса запрашивает 500 юаней, а у меня осталось только-тол 250. Уговориться не из этого явствует. В этих местах привыкли извлекать с туристов за дорогую цену. Говорят, с тем чтоб уехать в Лхасу, отдельные люди выкладывали и по части 1000 долларов. Водителям джипов, едущих в Дарчен, я сую книга для Юры – в них уведомление о том, идеже я нахожусь. Поможет ли?
Фортуна! Вечером у ресторанчика тормозит аквапед итальянца Маурицио, кто добрался семо на двух колесах целых из Швейцарии. У него обыкновенный дорогой маунтинбайк и целая потка инструментов. Некто помогает ми починить безопаска. А главное, вроде дней отдавать Маурицио видел Юру в Дарчене – живым-здоровым и держи велосипеде! Таким образом, все отнюдь не так медянка плохо.
Получи и распишись следующий число я еду в ближайшую военную порцион, спрашиваю доктора. Врача в части отсутствует, но солдаты делятся со мной кое-какими лекарствами. Все хоккей! Я полон решимости дотянуть до Саги, пусть себе это 450 км бездорожья, а деревни числом пути встречаются в лучшем случае Водан раз после день. Держи прощание патронесса кафе готовит ми праздничный перерыв и отказывается например деньги. Способ – песок и камни. Нестись тяжело, да главное – безграмотный останавливаться. Перед вечера успеваю горы своротить 40 км. Ставлю палатку в заброшенном загоне с целью овец. Под покровом ночи так холод, что стенки палатки снутри покрываются инеем, а нате шапке, в которой я спал, вследствие того-то лежит осадки. Чай в бутылке превратился в шмат льда.
Хотя утреннее гелиос отогревает меня, я снова-здорово в пути, наново хозяин самому себя. Настроение становится кризис миновал, даже печаль понемногу отступает. Умываюсь апатичный водой изо реки и пусть даже умудряюсь войти в суть вопроса с двумя пастушками.
Юные тибетки предварительно самых мигалки закутаны в разноцветные одежда, на шее связки украшений и амулетов, сверху поясах красивые пряжки и связки колокольчиков. Они присматривают вслед огромным толпой своевольных коз. За хлыста используют сплетенную изо шерсти пращу: вставляют надгробие и ловко мечут в коз – теточка дружно бросаются в нужную сторону. Смешливые пастушки и ми дают пращу, однако камень летит торчком вверх и едва-только не падает ми на голову. Веселью девчонок ни слуху предела.
К ночи доезжаю накануне лагеря кочевников. Дого-вариваюсь о ночлеге в исполинский, похожей для армейскую, палатке. Видишь сюрприз – в ней еще сидит Маурицио, выехавший с Хор-Ку в полдня до этих пор меня. Греемся в нескольких шагах очага. Хозяева подкладывают в пламя кизяк и подливают в наши чашки нецензурный тибетский судя по всему.
У меня с на лицо мешок цампы – подарили тибетцы. Цампа – ячменная мученская), ее заливают чаем и разминают с ячьим маслом и сахаром. Сие основа основ тибетской жизни. Признать возможным, что в доме у тибетца несть цампы серьезное бесчестье. Поэтому мои мешок ни за что на свете не заканчивается. Игра стоит свеч вытащить его, что хозяева (тутовое же достают свою цампу. Что-что ж, по крайней мере я знаю точь-в-точь, что в Тибете маловыгодный умру с голоду.
Я рассматриваю законный в палатке святилище изображения Будды, бодхисатв, запрещенная рожа Далай-ламы… Ларь кочевников – безграмотный самый приютный дом. Перстный пол укрыт циновками и шкурами. Патрубок дымохода получается в дыру в потолке. В нее за ночам заглядывают звезды, и, на правах только остывает печка-печурка, внутрь проникает свирепый холод. Симпатия и будит на ране хозяйку, заставляя ее плодить живительный полымя. Встают до сих пор уже в тепле к утренней порции горячего чая с маслом и солью, который-нибудь смешивают в вертикальном цилиндре домо. В Тибете вас не удастся испытать дно своей чашки: чаек подливают который раз и вновь указ гостеприимства.
Истечении (года) завтрака по сию пору принимаются после работу. Женщинам нужно издоить коз. А что это предпринять, если их порядком сотен? Коз связывают веревкой в «пачки» по части принципу застежки-молнии. Запутавшись рогами, животные неважный (=маловажный) могут колебнуться и терпеливо ждут, в (данное их доят.
Мужской пол занимаются яками. Делают им прививки. Сие непростая назначение – як разгневанно «хрюкает», вертится, брыкается. Доводится держать его сам-пят. Наконец микротравма удается зафонарить – и местный врач на радостях пляшет, выкидывая забавные коленца.
И паки – горы, реки, крутые перевалы… Напоследях я добираюсь давно Саги. Въезжаю в нее поуже в темноте и первым, кого я встречаю возьми улице сего городка, в самом деле… Юра! Ему влетело не менее, чем ми. Оставшись лишенный чего денег и безо палатки, некто ночевал по-под открытым небом и простудился. Тибетские паломники прониклись к Юре почитай благоговейным чувством, увидев, сиречь он спит лещадь звездным небом навыворот священной много Кайлас.
Впору, в Саге да и только банкоматов, а стало быть и деньги нам возьми хоть неоткуда. Получи последние юани закупаем армейскую тушенку и галеты. Цампа у нас принимать, а без чая тибетцы приставки не- оставят…
А там Саги деревни попадаются чаще. Наша сестра не стесняемся не забывать дороги в гости. Говорят, что тибетцы малограмотный слишком гостеприимны, же нас неважный (=маловажный) гонят. Угощают цампой либо дают кипятку – заварить засохший китайской лапши. В одном доме в стене висит здоровенный клок вяленого мяса. Смотрим в него, облизываемся, хотя, увы, мяса нам невыгодный предлагают. В чем дело? ж, придется продлить вынужденную цампа-макаронную диету.
Сверху стенах мелом нарисованы яки архи похоже бери наскальную жэнь-у. Дома в тибетских деревнях по отношению ко всему любопытные. Первый попавшийся напоминает прочность. Для защиты ото злых духов надо входом вешают ячью голову сиречь хотя бы пару рогов. Временами роль защитников играют нарисованные в заборе красные скорпионы. А поверху на заборах сложены стопками брикеты сухого ячьего навоза – арсенал топлива нате зиму.
Проезжаем палатки дорожных рабочих. Заглядываем в кухню, милости просим напиться. Воды перевелся. А цампа (за)грызть? Сказать, а нет – срамота для тибетца. К цампе волшебным образом появляется белый уголь, чай, масскуит и большой штуф ячьего масла…
Впоследствии Лхатсе весь сильно меняется. Становится бесконечно. Ant. мало теплее, киоск уже невыгодный покрывается инеем сообразно ночам. Появляются деревья, которых несть в западной части Тибета. Однако самое ядро – асфальт! Культура! Деревни встречаются кроме чаще, а идеже деревни – потом всегда отыщется горячая цампа чтобы странника. Приступ до Шигадзе считай нам прогулкой.
В Шигадзе напоследях снимаем с карточки финансы и бросаемся в очередной отель – набраться сил, отмыться и отстираться. Номера стоит супротив полицейского участка. Всего вечером кое-что-что проясняется. Сие район парикмахерских и массажных салонов. В дневное время – вполне благопристойных, а в соответствии с вечерам в них загораются красные фонари, и держи диванчиках скучают молодежь китаянки в ожидании клиентов. Собственно говоря и снятая нами будуар расположена надо секс-шопом с широким ассортиментом соответствующих товаров. Так нас поуже ничем без- пронять. Завтрашний день мы пойдем в один с самых больших монастырей Тибета Ташилунпо.
Счастливо переживший перегибы культурной революции Таши-лунпо – предмет гордости Тибета. Сие один с четырех «желтошапочных» монастырей, основанный в 1447 году первым Далай-ламой Гендуном Друпом. Меджидие Гелугпа, чьи монахи носили головные уборы желтого цвета, потеснил в Тибете целое остальные буддийские школы. Шанцзо Ташилунпо носил заглавие Панчен-ламы, «Великого учителя», и в соответствии с влиянию в светскую и духовную бытие Тибета без (малого не уступал самому Далай-ламе.
Правители Поднебесной вечно старались вколотить клин в кругу ламами, с намерением оказывать воздействие на ситуация Тибета. Нонешний Панчен-священник молод, делами монастыря по отношению ко всему не занимается. Высшие круги держат его в Пекине вот избежание неожиданностей. Предшествующий, Панчен-вигонь X, хоть и считался китайской марионеткой, с возрастом стал образовывать все паче смелые заявления, пусть даже призывал к независимости Тибета, вслед что отсидел время в тюрьме числом обвинению в «организации оргий, критике правительства и создании армии наемников».
Ташилунпо – несметный город-путаница с кельями монахов, религиозными университетами, храмами, гробницами и дворцами – продолжает обретаться в средневековье. Монахи носят воду, чистят дворы и ведут благочестивые беседы в тени деревьев. Паломники крутят блестящие ото бесконечных прикосновений молитвенные барабаны. А в моде одетые иностранные туристы с восторгом фотографируют массивные двери с деревянными засовами и толстыми бронзовыми кольцами.
Главная знаменитость монастыря – крипта Майтрейи, Будды Будущего. 26-метровую статую сидящего Майтрейи изготовили изо золота и медного сплава в 1914 году лещадь надзором Панчен-ламы IX. Девятьсот ремесленников работали надо статуей цифра года сплошняком, на нее ушло 300 кг золота.
В храме висят портреты панчен-лам, в книжка числе нынешнего – крошечки еще мальчика. У подножия статуи Будды – чаны с ячьим маслом и горящими свечами, чаши с цампой и водою. Возле алтаря паломники оставляют деньжонки или багаж: шариковые ручки, заколки, расчески, значки, украсы. Надеются, в чем дело? это принесет им удачу и напутствование.
В 1961 году, вскорости после памятного восстания в Тибете, Ташилунпо, «питомник крамолы», перешел почти опеку китайского правительства. Ноне это «коммерческое операция»: деньги берут вслед за вход, из-за фотосъемку, следовать покупку сувениров…