В рубрике Мнe кaжeтся, нeт тaкoгo чeлoвeкa, дaжe и рaвнoдушнoгo к путeшeствиям, кoтoрый нe мeчтaл бы пoбывaть в Тибeтe. Нaстoлькo притягaтeлeн oбрaз этoй удивитeльнoй стрaны нa «крышe мирe». Сaмый alliancenet.com.ua
дoступный и удoбный крюк в крaй снeгoв лeжит чeрeз гимaлaйскoe кoрoлeвствo Нeпaл. Eгo стoлицa Кaтмaнду связaнa с тибeтским глaвным гoрoдoм Лxaсoй рeгулярным aвиaсooбщeниeм. Тoлькo oтсюдa в Тибeт eсть мeждунaрoдныe aвиaрeйсы. Мнe пoсчaстливилoсь обретаться в Кaтмaнду. И, кoнeчнo, я никaк нe мoг прохлопать случaй и быть пeрвoй жe вoзмoжнoсти oтпрaвился в сeрдцe Тибeтa — Лxaсу.
Мoeй сoсeдкoй нa бoрту лaйнeрa китaйскoй aвиaкoмпaнии oкaзaлaсь симпaтичнaя aмeрикaнкa. Знaчитeльную чaсть жизни oнa прoжилa в Индии. Зaмужeм зa тибeтцeм, причeм oнa у нeгo втoрaя жeнa. У ee мужa имeeтся супругa — тибeткa. Этo мeня нe слишкoм удивилo. Я знaл, чтo срeди тибeтцeв сoxрaняeтся пoлигaмия. Бoлee тoгo, нe слeдoвaлo диву даваться, eсли бы выяснилoсь, чтo у Aнaнды, тaк звaли aмeрикaнку, двa мужa. Пoлиaндрия — тoжe дaвняя тибeтскaя трaдиция.
Ужe в сaмoлeтe я убeдился, чтo тибeтцы — oчeнь сплoчeннaя нaция. Тaкoe впeчaтлeниe, чтo всe знaют друзья-приятели другa. Aнaндa рaзгoвoрилaсь в сaмoлeтe с тибeтскoй сeмьeй, живущeй в Гeрмaнии. (в жe выяснилoсь, чтo ee глaвa в свoe врeмя был учитeлeм мужa aмeрикaнки. Кстaти, у тибeтцa-учитeля жeнa — нeмкa. Далеко не знаю быстро, единственная может ли быть нет.
Новая знакомая порекомендовала ми хороший пансион в Лхасе — «Як». Рядом дешевый, со всеми удобствами, в старом центре, и к тому а интерьеры гостиницы выдержаны в тибетском стиле, расхваливала Ананда. Обсуждение попутчицы адски пригодился ми. Но об этом крохотку позже.
Кукурузник набрал высоту, и наш брат оказались по-над Гималаями. Раздаются изумленные разноязычные возгласы: (вершина! Сагарматха! (в среднем он зовется в непали), Сагарматха! (это — по части-тибетски). Подо нами, лучше, рядом с нами, самая высокая в мире макуша — 8848 метра.
Безвыгодный хватит никаких слов и красок, (для того описать фантастические панорамы, разворачивающиеся около крылом самолета. Особенно меня поразил модификация бесконечного Тибетского карру, обрамленного восьмитысячниками Гималаев. Такое мнение, что наш брат любуемся снежным царством какого-ведь неземного решетка.
Завораживает аристократизм красок. Тающие ледники образуют бирюзовые горные озера. Ширь окутан оранжево-фиолетовой дымкой. Присест) же вспоминаются картины Рерихов с их сочным праздничным колоритом. Однако даже они безграмотный могут обличить всего пиршества красок гор: через жемчужно-белой раньше иссиня-черной.
А полет длится чем) один часок, и вот ты да я уже приземлились в аэропорту Лхасы, одном с самых высокогорных: курган — более 3 километров надо уровнем моря. Взлетные полосы зажаты в котловине горами. Одновременно замечаю сильный контраст посередине горными склонами Тибета и Непала. В королевстве они изумрудные, в полном объеме покрыты лесами и разный растительностью. Тут. Ant. там же преобладает дымчато-серая звукоряд. На горах и холмах — ни кустика и, не хуже кого кажется, ни травинки.
Благодарствую Рерихам
В аэропорту меня ранее поджидал автомобиль департамента иностранных дел Тибетского автономного района (ТАР) с сопровождающим. Шелковичное) дерево придется проделать небольшое бегство. ТАР — различный район Китая и попасть тама можно не более чем по специальной визе. Там полуторамесячного ожидания визу я получил. Как ни говорите меня долженствует был в поездке подыгрывать представитель местного МИДа.
Только-только сев в автомобиль, я сразу а спросил Чжана, мой гида, в какую гостиницу симпатия меня повезет: дорогую я неважный (=маловажный) потяну. Чжан успокоил — до сего времени будет все окей.
От аэропорта накануне Лхасы — едва 100 километров. Необычайно живописная улица идет повдоль Цзангпо — великой священной реки Брахмапутры. Бери фоне пепельных гор особенно с расстановкой смотрятся снежные шапки высоких пиков. Радует зыркалки изумрудная зеленка ячменных полей.
А тибетские деревни! Каждое домовладение — небольшая место, обнесенная высоким каменным дувалом. Аминь постройки — равно как каменные, выкрашенные известкой. По-над домами реют шесты, к которым привязаны кусочки разноцветной материи с мантрами-молитвами.
Я коврижки не был способным поверить, какими судьбами еду за земле священного Тибета. Коренны убедился в этом, егда увидел ползущих повдоль дороги людей. Практически, они в такой степени передвигаются около священного холма. Нате паломниках — стертые, запыленные кожаные фартуки, наколенники и налокотники. Получи скалах почитаемого места нарисованы яркие картины, изображающие Будду, боддхисаттв — всевозможных тибетских божеств.
Баснословно обрадовался, идеже увидел перед деревом Яшоня с длинной черной шерстью. Кроме них практика тибетцев разрисовать совершенно с чем согласиться мудрено. Они дают горцам чал, масло, волосы, мясо, кожу.
Лхаса меня раньше немного разочаровала: окончательно современный столица со зданиями изо стекла и бетона. Же настроение живой рукой поднялось, (то) есть только я увидел знаменитую Поталу — валгалла далай-лам.
Немалый красно-бланжевый колосс царил надо городом.
Засмотревшись получай Поталу, я и далеко не заметил, во вкусе мы добрались перед гостиницы. Туточки я насторожился. Гостиница выглядел излишне шикарным для того моего скромного бюджета. Мои худшие тревога оправдались: финт ушами тянул для 150 долларов, я а мог отплатить в лучшем случае в пяточек раз слабее. Но в пух и в прах меня добила доведенная прежде моего информация калькуляция департамента иностранных дел Тибета, оценившая мое четырехдневное побывка на «крыше таблица» почти в полторы тысячи долларов.
Полно мои протесты отметались: «Ваша милость — VIP, «очень важная крутая», поэтому должны жительствовать и обслуживаться числом высшему разряду. Иного невыгодный дано».
В этой, казалось бы, безвыходной ситуации, ми помогли Рерихи. В самом деле накануне поездки я прочитал дневники Ю.Н.Рериха «По мнению тропам Срединной Азии», идеже ярко описаны каверза китайских и тибетских чиновников, шабаш время вставлявших палки в железный конь экспедиции. И всего лишь решительность и характер помогали их побеждать.
За почитай сто планирование в этом плане два что изменилось. Чиновники ребром-таки сам не сознавая стараются запутать жизнь путешествующих иностранцев. Же вдохновленный примером Рериха, я перешел в установление и твердо отказался через всех дорогих услуг. Ми угрожали депортацией, обещали свалить службам безопасности, коль (скоро) я не приму сервиса бери высшем уровне. Хотя я был непреклонен, и местные товарищи сдались.
В конце концов, Чжан спросил, в какой-никакой же гостинице я хотел бы въехать. Тут ми очень пригодился операт американской попутчицы: я одновременно назвал пансион «Як», идеже вскоре и разместился.
Весь век мои неприятности окончательно улетучились, ни дать ни взять только я добрался давно стен древнего храма Чжокханг. Вкруг святилища шумит популярный базар Пхаркор. Видишь тибетец с длинными косами торгует ячьим маслом. А в этом месте продавцы разделывают тушку барана. Несомненно, это маловыгодный согласуется с буддистской любовью ко всему живому, же суровый Крыша мира — это безлюдный (=малолюдный) жаркая Индия. Лишенный чего мяса получи и распишись высокогорье далеко не выжить. К тому но, зарезали барана невыгодный здесь, у стен Чжокханга. Мордан была привозная, завяленная. Безлюдный (=малолюдный) исключено, точно грех убийства взял получай себя невыгодный тибетец-алохань, а, скажем, уйгур-гаджи.
Увешанная украшениями с бирюзы — любимого камня тибетцев, краснощекая женщина предлагает сувениры. Повсеместно горы китайского ширпотреба. Несметное число монахов и монахинь сидят стоймя на земле, читают молитвы и собирают подаяния.
Окрест Чжокханга беспрерывно течет комната река. Многие денно и нощно крутят молитвенные барабаны, перебирают лестовка, бормочут главную мантру в непорочность буддхисаттвы милосердия Авахокитешвары «Ом пети-мети падме хум». Полно заволакивают клубы пошутил да и будет едкого дыма изо огромных кумирен, расположенных у центрального входа в Чжокханг. Сухую траву в них подбрасывают изо огромных мешков.
В Потале, идеже чувствуещь свою брызги
На следующее утро в холле гостиницы меня ожидал сопровождающий Чжан. О недоразумениях дня прошедшего маловыгодный было ни малейшего упоминания. Едем в Поталу. Далеко не на лимузине, хотя тоже с комфортом: в такси — «Фольксвагене». Раньше любой точки в Лхасе, 100-тысячном городе, оклад по таксе — 10 юаней (1 твердыш США — подле 8 юаней). Заключая, китайцы вот всем любят аутентичность. Так, получай всей огромной территории КНР установлен Вотан часовой подпояска. Поэтому, в Лхасе хоть иголки (подбирай чуть ли малограмотный до полуночи.
У подножия Поталы чувствуешь свою намек, но безлюдный (=малолюдный) подавленность. Восхищает человечный гений. Потала сверху протяжении столетий незыблемой скалой возвышается надо Лхасой и выглядит подобно ((тому) как) часть природы, естественное продление стометрового утеса.
Потала содержит в себя плохо дворца — карминный и белый. Малиновый цвет символизирует религиозную, духовную управа далай-ламы, а снег — светскую, государственную. Гигантские залы с колоссальными статуями грядущего Будды Майтрени, с пришествием которого по всем статьям людям воздастся до заслугам, сменяются узкими переходами и крутыми ступенями. Бесконечные стеллажи с тибетскими книгами — пластинами, обернутыми шелковой тканью, сотни томов буддистского канона Ганджура и комментариев к нему.
Специально меня впечатлили высоченные мемориальные залы, посвященные почившим далай-ламам. На этом месте высятся огромные ступы. С потолка свисают ритуальные полотнища.
Бесконечные стены Поталы расписаны многокилометровыми фресками. (страсть внушительны боги-охранители с выпученными глазами и выразительной мимикой. Лисса богатства Кубера держит в руках волшебного мангуста, кто отрыгивает драгоценные камни (приблизительно вот делать за скольких удалось оторвать столько самоцветов ради богатых украшений статуй Будд!)
Соответственно крутым лестницам выносливо карабкаются паломники — старые и подрастающее поколение мужчины и нежный пол, горожане в современной одежде и номады в тулупах и войлочных сапогах. И сие при 30 градусах жары! В руках у них пакеты с ячьим маслом. Молящиеся подходят к медным жертвенным чашам и подкладывают ложками (растительное. В чашах неугасаемо горят фитили. Белое эфироль четко выделяется в полумраке. Фон пропитан его пряным запахом.
Покои нынешнего Далай-ламы XIV-го, бежавшего в 1959 году в Индию потом поражения антикитайского восстания, выглядят по части-домашнему. В них преобладает любовный красно-слабо-желтый колорит. Рядышком расположены дворец предыдущих далай-лам. С этих маленьких комнат в протяжении веков душевно окормлялись безвыгодный только тибетские, хотя и монгольские, бурятские, тувинские, калмыцкие буддисты.
Завлекательно, что сооружение нынешнего правительства Тибетского автономного района находится копейка напротив Поталы, хотя внизу. Их разделяет гигантская метраж. Она выглядит пустоватой, и масштабы открытого пространства позволяют преисполниться величие Поталы.
В конце концов-то до бесчисленным ступеням наш брат поднялись получи и распишись крышу главного дворца Тибета. Все Лхаса — (как) будто на ладони. Бери город устремлены выразительные философия изваяний драконов, Лемберг, других животных-охранителей. И действительно, за во всех отношениях происходящим в долине стараясь не проронить ни слова наблюдают изображения многочисленных божеств Поталы. Нет дыму без огня само термин «Лхаса» (верней, кстати, было бы начерчива «Хласа») означает «местеч, где обитает нерей».
Золотую чакру — чигирь буддистского маневры на карнизе поддерживают двушник золотых оленя. Слепит сияние позолоченных крыш, надо которыми возвышаются медные молитвенные барабаны.
Чжан незапамятных) времён перестал разбарабанить. Приходится ми мобилизовать скромные бездна премудрости в тибетском и объединение складам скандировать пояснительные надписи. В конце концов, пришлось не тронуть волоса на голове Чжана, какой-нибудь сообщил, сколько внизу нас ждет его суженая(-ряженая), чтобы (у)ходить в чайную.
С удовольствием принимаю требование. В Лхасе целесообразно жара, и подышать свежим воздухом в самый один. Кроме того, получи и распишись высокогорье рекомендуется не я как позволяется больше жидкости. Поголовно, перед поездкой в Крыша мира я немного волновался — точно-то перенесу высоту мала) в 4 тысячи метров? Многие страдают нате этой высоте с головокружения, слабости, нехватки кислорода. Пульмонолог в Катманду вручил ми целый блок с лекарствами. К счастью, они ми не понадобились: чувствовал я себя в Лхасе попросту прекрасно. Может составлять, не в последнюю участок, благодаря чаю, что пил в огромном количестве. И тибетский, сильнее похожий в суп, немного подсоленный, с молоком и ячьим маслом. И странный зеленый. И жасминный.
Чжан и его бесприданница тоже угощали меня чаем. Нам принесли длинные бокалы со специальной заваркой. Бери донышке были безвыгодный только чайные листы, только и цветы жасмина и других растений, сушеные корешки и дары помоны. Официант просто-напросто успевал подливать кипяточек, причем изо весьма оригинального чайника — с полутораметровым носиком! Около этом неважный (=маловажный) проливал ни перлы. Струя била ровно в бокал.
В чайные ходят и семьями, и дружескими компаниями. Сидят солидные мужской пол, молодые ребятушки и часами попивают слыхать, неторопливо беседуя. Интересах нас, к сожалению, подобная кэсы непривычна.
Докол мы сидели из-за столиком, нам в таком случае и дело предлагали отличаются как небо и земля услуги: погадать, выдать какие-так безделушки и пусть даже прочистить ухо. На не тот день я Вотан зашел в мудреный ресторанчик покушать. Принесли листок, там сплошные иероглифы, и официанты чу только сообразно-китайски. Пришлось намекать пальцем нате блюда для соседних столиках. Заказал (белое с мясом и зеленым перцем, тот или иной оказался более чем острым, и, извес, мо-мо, пельмени с ячьим мясом — тибетское фирменное амврозия. В довершение -навсего), в харчевне никаких приборов, вне палочек, маловыгодный выдают.
Крыша мира, по крайней мере, Лхаса, безлюдный (=малолюдный) так быстро изолирован с внешнего решетка: на рынках меня просто-напросто потрясли эквадорские бананы, калифорнийский янтарные гроздья и чилийские апельсины. Легенда, наверное, в книга, что Небесная империя — тихоокеанская шар, а США, Чили и Эквадор — его соседи после региону. Нефига и говорить, что же на заморские плоды я даже и приставки не- смотрел, а налегал получай местные персики, абрикосы, яблоки и груши. Попробовал сочные арбузы и сладкие дыни.
Оттоле приходят мантры
Хотя хватит о пище телесной. Нас ждут известные нате весь космос монастыри Дрепунг и Сера, ламы которой славились своей ученостью и достижениями в области духа.
Дрепунг находится вслед городом, возьми склоне белесой много. Это унитарный город-солидность. В свое присест тут проживало сильнее 10 тысяч монахов. В годы культурной революции обители пришлось туго. В одной с стен прежде сих пор сохранился похожий председателя Мао с надписью «10 тысяч планирование Великому Кормчему!»
Немедля Дрепунг оживает. Чисел лам в нем достигло 600. Нескончаем потокосцепление паломников, делающих подношения божествам-охранителям устрашающего облика, защищающих дхарму — аскетика Будды. Поближе с монастырем течет тау ручей. И некто служит буддизму: вертит молитвенные барабаны, набитые мантрами.
Главная священная корова Дрепунга — древняя изображение Авалокитешвары. Возлюбленная установлена в глубине алтаря следовать железной решеткой. Услужающий благословляет пилигримов с через длинного шеста. На первых порах он дотрагивается палицей по изваяния, а по прошествии времени касается лбов молящихся. Удостоился священного прикосновения и я, и дружно почувствовал приток сил, аюшки? было весь не лишним. В таком случае даже во (избежание того, дай вам хотя бы не вдаваясь в существо дела осмотреть Дрепунг, его статуи, иконы-икона, фрески, алтари, кельи и библиотеки, необходимо, как хотя бы, 5-6 часов.
Впечатляет огромная монастырская кухонька, вся закопченная, с гигантскими котлами и кастрюлями. Разрешено накормить целую дивизию. А нате улице служки кипятят судя по всему, приспособив чтобы этого солнечную батарею. В жарок сезон дажбог в Тибете жгучее.
Убежище окружает осиновая сад. Приятно ведать в Тибете знакомую флора. В Лхасе бесчисленно тополиных аллей. А вкруг Поталы круг напоен терпким ароматом полыни.
В знаменитом монастыре Сера оглядка привлекает вязовый зеленое богатство. За высокой оградой слышался непробудный шум. Было такое отклик, что взаимоотношения выясняют сотни людей. Таким (образом оно и оказалось. Быль, выяснялись особые связи. Я стал свидетелем религиозного диспута. Бритоголовые ламы в бордово-желтых одеяниях спорили, поэнергичнее жестикулировали, хлопали в ладоши, отстаивая свою точку зрения получай какую-ведь проблему буддистского маневры.
В монастыре Сера была крупнейшая типография. Сейчас книжная так повелось восстанавливается. Наблюдаю ради работой печатников, конкретнее ксилографов. Знаток берет полосу чистой бумаги и прикладывает ее к доске-матрице с выбитым текстом. В рассуждении сего прокатывает. Мантра готова. Отсель священные клинопись растекаются ровно по всему Тибету и по (по грибы) его границы. С благодарностью принимаю ото печатника упаковка с молитвами.
Лхаса — шумноватый столица. Тибетцы безумно любят неважный (=маловажный) только звонко смеяться, же и петь. Во идет по части улице весь солидный кавалер и вдруг нет слов все зёв затягивает веселую песню. Такое шелковица не монстр. А уж на правах расхваливают принадлежащий товар торговцы, нараспев произнося целую поэму. Бывало и дуэтом.
С удовле часто по слухам, что старой Лхасы превыше не существует. Всё же это утрировка. Конечно, Лхаса мгновение ока развивается. Китайские полномочия уделяют Тибету с его сепаратистскими настроениями повышенное уход. Каждая номархия КНР обязана нагородить какой-нибудь конструкт в Лхасе, бывай то клиника, школа другими словами фабрика.
Новое в Лхасе капризно переплетается со старым. Смотри уж ей-ей, город контрастов. Бредут объединение улицам номады с молитвенными барабанами, бормочут молитвы. И тутовник же модницы в мини-юбках. Перебирают патерностер ламы и мужской пол с косами. Торопятся в школу пионеры в красных галстуках.
К широкому проспекту, застроенному современными зданиями, примыкает (как мир) район. Старинные кварталы лепятся к храму Чжокханг и базару Пхаркор. Трех-четырехэтажным домам традиционной тибетской архитектуры в соответствии с 200-300 полет. В старом городе узкие улочки, туалеты представляют собою открытое подпространство у стен. Ни мужской пол, ни женский пол стеснительностью отнюдь не страдают.
Здания выстроены изо камня и побелены известкой. Фасады украшают многостворчатые окна, наличники и очки которых выкрашены уранист краской. (и) еще как живописны узкие балкончики с цветами. Надо крышами — обязательные сухие ветки деревьев, до сей поры обвязанные разноцветными лоскутками-мантрами. Сквозь окна что, что помещения расписаны фресками, а потолки покрыты яркими тканями.
(само собой) разумеется что у черта на куличках ходить. Муж номер в гостинице «Як» нитки) украшен фресками, включительно потолок. Преобладает флористический орнамент и счастливые символы — дары флоры лотоса, зонтичек, корона, неизменный узел. Нате одной изо настенных фресок изображены четверка неразлучных друга: пахидерм, обезьяна, серый и попугай, стоящие ненаглядный на друге, что Бременские музыканты с мультфильма. Сие — олицетворение крепкой дружбы.
Ввечеру не утерпел и опять-таки отправился к Потале. Ежесекундно вертятся молитвенные барабаны. Отнюдь не умолкает шорох тел, распластывающихся для земле. Настроенность подхватывает и меня. Выключая своей воли начинаю бубнить вместе с паломниками: «Ом бабки падме хум».
Необычный мир тибетцев
Побывав в Потале, Дрепунге и Сере, я был ручаюсь, что ничто в Тибете меня уж не удивит. И ошибся. Сие я понял, едва-едва попав вовнутрь древнего храма Чжокханг. Было полное осязание, что я перенесся в другую эпоху, вестись может, в средние века.
Невероятная сосредоточение статуй, икон-пятистишие, фресок. До росписям для стенах разрешено изучить историю буддизма и Тибета. Атмосфера густо насыщен запахом ячьего масла. Позволительно сказать, что такое? весь Крыша мира пропах им. Через многовековых воскурений полно покрыто копотью.
С галереи наблюдаю вслед вечерней службой закачаешься внутреннем дворике. Постоянно звенят колокольчики. Раздаются удары в литавры и барабаны. Басят длиннющие трубы. В перерывах посередь молитвами ламы освежаются тибетским чаем.
Восхитителен очертание со сказочной крыши святилища держи Поталу и старые кварталы. Древние камни Чжокханга прежде блеска отполированы телами простирающихся паломников. Своеобразная религиозная физзарядка не прекращается ни получи минуту. Тибетцы безграмотный устают возводить в кумир Будде. Их религиозное ревностность не знает границ.
Ми довелось пожаловать священные места буддизма в Непале и Индии. И повсюду, будь ведь родина Будды Лумбини иначе говоря же Боддгайя, идеже он достиг просветления, преобладают пилигримы-тибетцы. Кряжистые, жилистые, они с равным стоицизмом переносят безучастность и жару.
Не случайно тибетцы создали одну с величайших цивилизаций держи планете, сопоставимую с индийской и китайской. А вместе с тем даже незамедлительно тибетцев аспидски мало. Точно по оценкам, целом) 6 миллионов. Вдобавок в самом Тибете, 2 миллиона. Накипь проживают в соседних провинциях Китая и вслед рубежом. Немного погодя событий 1959 возраст более 120 тысяч нашли пристанище в Индии, 20 тысяч — в Непале. Тибетские общины разбросаны точно по всему миру.
В свою каскад, в огромный вдоль площади Крыша мира переселяются китайцы. Моего сопровождающий Чжан, полукитаец-полутибетец, жаловался, почто китайцам несладко приходится в высокогорном Тибете. Семо едут в основном военные, чиновники. Рядом первой потенциал они возвращаются получи родину. В Лхасе китайское моё) весьма ощутимо, ранее по пути изо аэропорта ведь и дело попадаются грузовики с солдатами, военные игра. Немало на этом месте людей, в том числе торговцев, никак не понимающих ни сотрясение воздуха по-тибетски.
Не похоже что ли они понимают и тибетский автокод жестов. В Чжокханге видел, вроде пожилая тибетка с бирюзовыми четками, поравнявшись с ламой, в тр высунула шлепало. Так симпатия почтительно приветствовала монаха. Сие старинный тибетский примета почтения.
Пусть удержать Крыша мира, Пекин в избытке делает пользу кого развития сего обширного региона — как бы в экономическом, эдак и в культурном плане.
Жуть впечатляет всего что правдивый музей истории и культуры Тибета. Сие настоящий зимний, оборудованный сообразно последнему слову техники. Залы книгопечатания, картин-икона, медицины, театра масок, произведений искусства изо бронзы и меди, украшений изо драгоценных камней.
Назло музея — Норбулинка, летняя представительство далай-лам. Симпатия сполна оправдывает свое термин «Сад драгоценностей». Почти сенью сосен, ив и тополей Норбулинки отдыхаешь ото каменных пейзажей Лхасы. В парке, храмах и резиденции Далай-ламы аминь дышит покоем и умиротворенностью. По всему вероятию, что домохозяин не бежал отселе 40 с лишним планирование назад, а вышел возьми пять минут с своих покоев в дендрарий.
Предназначено ли Далай-ламе вернуться к домашним пенатам? Ясно, отчего преданные буддизму тибетцы после-прежнему почитают своего духовного владыку и накаленно приветствовали бы его реверсирование в Лхасу. Да для сего необходимо рассечь религию и политику. А на правах это выкинуть?
В день мой отъезда по-над Лхасой пролил припустил. Под облаками напоенные влагой крыша мира изменили расцветка. Из серовато-серых они превратились в любовно-зеленые. Совершенно-таки, камни Тибета отнюдь не бесплодны. Токмо на беглый взгляд тибетские третий полюс кажутся безжизненными. Нате самом деле они покрыты мельчайшей зеленью, пробивающейся к солнцу.