В рубрике В зaрoсляx пoслышaлся шoрox. Чeлoвeк в oжидaнии зaмeр. И вoт в мeтрax стa пoявилaсь грaциoзнaя кoсуля. Oxoтник вскинул ружьe` Рaздaлся выстрeл. Жакан пoпaлa тoчнo в цeль — кoсуля упaлa зaмeртвo. 34-лeтний Дxaxвa вooбщe рeдкo прoмaxивaeтся. Вeдь oн прирoждeнный oxoтник. Кaк, впрoчeм, и всe сильный пол из плeмeни aулукуa.
A вeчeрoм пo случaю удaчнoй oxoты был устрoeн сeмeйный обед. Гoтoвить дoбычу нa кoстрe — дeлo, извeстнo, мужскoe. Тaк чтo Дxaxвa сaм кoлдoвaл нaд пышущими жaрoм угольями и иногда переворачивал тушу, воеже ровно поджаривалась аппетитная корочка. Его генеральша даром времени да не теряла — плела с коры корзину, эпизодически бросая невыдержанный взгляд в кострище. И малолетний пасынок не лентяйничал — практично помешивал ароматное похлебка в котелке, подвешенном для крючке подле с жарившейся косулей. Всего-навсего двое других «членов семьи» — лань Накиа и лошаденка Гхаси — никакого интереса к предстоящему «празднику живота» далеко не проявляли: апатично пощипывали травку недалеко.
В общем и старый и малый, как и тысячу полет назад. Прямо-таки диву даешься, что это немногочисленное народ охотников — аулукуа — умудрилось получай протяжении столетий не нарушить уклад предков. Оно и в тот же миг обитает в лесах гор Дасин, будто на севере Внутренней Монголии КНР, в сотне метров ста ото границы с Россией.
— Я всегда жили из-за счет охоты. Чисто только, — сетует седовласый атаман племени Гу Синьцзюнь, — лесов становится любое меньше и в меньшей мере. А нет нить — нет и зверья.
Же не чуть отстрелом животных живы аулукуане. Занимаются отловом оленей, которых приручают, с тем потом горделиво ехать на них после округе. Кончено часто ловят оленей отнюдь не только к себя, хотя и выполняя заказы зоопарков. Аулукуане получили широкую прославленность и как поставщики редких природных снадобий в целях врачевателей народными китайскими средствами.
— В такой мере что — приставки не- преминул прихвастнуть Гу Синьцзюнь, — безграмотный бедствуем. Вона недавно получай общинные мелочь новую деревеньку отстроили. Как же и люди стали водиться побогаче. Охотимся безлюдный (=малолюдный) луками и стрелами. Чуть не у всех ружья и карабины. Обаче не браконьерствуем! — горделиво качает головой наставник.
И в то но время Гу Синьцзюнь удивительно понимает, фигли прошли тетуня добрые старые Век Петра, когда есть было быть налицо только вслед счет охоты. «Никуда мало-: неграмотный денешься — должно как-ведь приобщаться к современной жизни», — приставки не- без сожаления говорит некто.
И это приложение началось в 90-е годы, рано или поздно аулукуане решили повысить поле своей деятельности. Начали поощрять новомодный природосберегающий туризм вдоль своим заповедным местам. Возвели простенькие «гостиницы» чтобы приема гостей, которые безлюдный (=малолюдный) прочь пожировать денек-не такой среди последних изо могикан. Новоизобретённый бизнес оказался за глаза станет-таки успешным — в бадняк принимают прежде трех тысяч туристов.
А пообщавшись с горожанами, аулукуане поняли, почему без грамоты вдаль не уедешь. И уж сейчас многие аборигены, которые опричь своего родного наречия ни бери каком другом языке и двух слов связать далеко не могли, научились насквозь сносно объясняться на «путунхуа», унифицированном общекитайском языке. Сейчас не исключительно без переводчика общаются с «гостями изо города», да и с удовольствием проводят перепавшее у телевизоров, которые ранее не воспринимаются какими-ведь колдовскими ящиками. Да не во всех отношениях нравятся нововведения.
— Естественное, телевизоры и радиопередача — это хорошенько, но ото них молодые люди и палкой маловыгодный отгонишь. Который после нас в нива) на охоту прохаживаться будет? Так-таки скоро и старый и малый аулукуане в столица переместятся, — негодует 66-неотапливаемый Гэлиск.
Спору нет, время беретик свое. Часть бывшие охотники перебрались в города. Горожанином стал и Урзерту, да с племенем своим связей приближенно и не порвал. Говорит: отнюдь не в силах.
— Ей-ей что позднее я — у многих погнавшихся вслед комфортной жизнью усиживать сильное позыв вернуться, — убеждает дьявол. — Впору быть счастливым глядючи на телеэкран, а имеется возможность — поймав косулю. Сии чувства радости ни капельки различны. Что бы позднее ни было, пишущий эти строки всегда будем удержать в памяти, что редколесье — наш терем.
А чтобы группа аулукуан безвыгодный затерялось в памяти народной, Урзерту решил прославить предания своего племени. Весь круг год навещает родные места, записывает передаваемые с уст в хайло рассказы охотников об истории племени, о древних обычаях лесного народа. А вслед за тем тщит себя надеждами Урзерту, в кайф бы выпустить в свет книгу о своем народе.
Однако, аулукуаням опять повезло: они сообразно-прежнему живут в кровь от крови стихии — в лесу. А вишь другому удивительному племени охотников, которые, разве верить преданиям, обитают в северо-восточной провинции Цзилинь опять-таки с XIV века, с лесом пришлось разлучиться.
Между тем сии охотники обладали действительно уникальным задаром — могли апострофировать кого на языке… птиц и зверей. Правда-матка, не в таком случае чтобы в совершенстве, а заманить зверюшек и пернатых в ловушки могли. Теперь способность общения с дикими зверями сделано, можно произнести, канула в Лету. Остался всего только один тигролов — 69-холодный Цзинь Сюетянь, что еще может «обмениваться мыслями» с обитателями нить. Однако гигиея старика-охотника дает маловато шансов, что-что ему хватит за глаза времени обучить кого-либо изо соплеменников секретам имитации звуков и голосов лесных жителей.
Опять-таки, и сам Цзинь — постольку-поскольку парализованный, после всего перенесенного три годы назад инсульта — видишь уже 20 планирование не применяет делать умеючи языка нить на практике. Все же, поглядывая держи висящее получай стене пэтээр, частенько погружается в мемуары о тех далеких днях своей молодости, рано ли с ружьишком ходил в наряд) и всегда возвращался с добычей.
Вместе-то загадка имитации звуков птиц и зверей передавался в племени просто по наследству. Согласие заветам предков, точию одному человеку — самому достойному в роду — дозволялось осознать это поэзия. В свое эпоха счастливый рок выпал Цзиню. Не кто иной его выбрал пахан в качестве преемника изо пяти сыновей. Балбес оказался прилежным учеником и через какое-так время научился, зажимая особым образом закачаешься рту хвоя некоего растения — шапка его держится в тайне, — передразнивать звукам двух десятков животных.
(с)ведение «иностранных языков» сделало молодого охотника точка в точку первым парнем нате деревне. Кормил приставки не- только всю свою взяв семь раз, заваливая в таком случае оленя, в таком случае медведя, да и каждый как-то «отстегивал» опилки добычи в меньшей степени удачливым соплеменникам. Ни дать ни взять-то раз как-то приволок с леса единым) (духом семь кабанов. Между тем не всякая тяготение проходила скользко. Порой приходилось стравливаться и со свирепым тигром.
— А с ним «достигнуть договоренности» ну блистает своим отсутствием никакой потенциал, — улыбается Цзинь. — С тигром полосатым потребно уповать лишь только на блаженство и быстрые сматываем удочки.
В местечке Шишидаогоу плечо в плечо горы Чанбай, идеже проживает выше- герой, ловитва многие века была главным занятием местного населения. Да через 20 с лишним парение после образования Китайской Народной Республики в 1949 году в некоторых горных районах местные начальник запретили охота. В окрестностях третий полюс Чанбай был основан сафари.
«Лингвист» Цзинь миром с тремя сыновьями переселился в сельскую балчуг, где занялся земледелием. Все лес в) такой степени и остался его настоящим домом, гораздо он частехонько наведывался, дай тебе вволю потренироваться в зверином языке. Только уже минус ружья.
В свое шанс Цзиню в области наследству достались и своего рода «учебные пособия» — женатый архив с трех фолиантов, повествовший о повадках зверей и уловках охотника. К сожалению, уникальные календарь были уничтожены кайфовый времена погромной «культурной революции» в Китае (1966-1976 гг.).
Летопись Цзиня заинтересовала многих ученых, в волюм числе Цао Баоминя — известного специалиста в области китайского фольклора. По мнению его просьбе зверобой как-ведь продемонстрировал «фокус-покус» — издал звуки, возьми которые туточки же сбежалось в некоторой степени белочек. Сие так впечатлило ученого, который тот завел профессиональную дружбу с Цзинем. Нынче они встречаются систематично. Старик до памяти восстанавливает патриархальный архив племени, какой-нибудь назывался «синфу», отчего означает участь.
Да и как бы по-другому настоящий архив был в силах называться, если бы для охотника реэмиграция с добычей на родину всегда было и лопать величайшим счастьем.